Герой. Бонни и Клайд: [Романы] - Флейшер Леонора (читать книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
За свою жизнь люди не более трех-четырех раз встречают нечто такое, что намертво врезается в их память, запечатлевается в ней и будоражит их совесть и чувства.
Это фигура плачущей молодой женщины, в агонии воздевшая руки к глухим небесам, склонясь над телом убитого студента в Кенте.
Другой, невероятно трогательный образ — Каролина и Джон Кеннеди, стоящие вместе со своей матерью в черной вуали на похоронах их отца.
И еще один: безликий человечек, уцелевший во взрыве оглушительной силы, лишивший огонь желанной добычи — человеческих жизней. Тихий герой. Этот образ захватит воображение всей страны.
А на самом деле это был всего лишь Берни ла Плант с ботинком, поднятым кверху, пойманный врасплох в тот момент, когда он из-за взрыва чуть не потерял рассудок, казался сумасшедшим и ругался что было мочи. Ботинок потерялся на общем темном фоне, как и остальные детали. Виден был только бегущий человек и ужасный взрыв.
— Это он? — с сомнением спросил Дикинс, уставившись в экран.
— Ну, а кто же еще? — возразила Гейл. — Мы уже опросили всех остальных. Это и есть наш герой!
— А я даже не заметил его, — сказал Чаки. — Я был поглощен драматизмом происходящего, явлением пожарного в кадре.
Дикинс задумался, а потом попросил видеоредактора:
— Вся надежда на электронику. Нельзя ли нам как-нибудь его увеличить, прояснить портрет, чтобы можно было рассмотреть его?
— Послушайте! — воскликнул Чаки. — Это все видеокамера, она живет сама по себе. В такие моменты кажется, что все мы будто одно целое, запечатлеваем драматические мгновения истории в цвете... (Простим Чаки — он слишком юн и слит-ком любит свою работу.)
Джоан всматривалась в экран, изучая изображение.
— Но здесь нет лица, совсем не с чем работать. Большие крупные зерна, вот и все.
Гейл Гейли еще находилась под впечатлением увиденного:
— Взгляните на этого парня! Он спас пятьдесят человек и решил исчезнуть. Кто же он такой?
Этот вопрос стал главной темой дня, и вскоре его повторили миллионы людей.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Эта история, вне всяких сомнений, обещала стать самым душещипательным сюжетом десятилетия. Зародившись в местных новостях на Четвертом телевизионном канале, она со сверхъестественной быстротой распространилась по стране, захватив воображение миллионов людей. Никто из них не мог припомнить такого случая, чтобы человек, спасший стольких людей, просто исчез, не оставив следа, прежде, чем его успели поблагодарить. В этой истории было все: сердечность, мужество, опасность, скромность, красивые женщины, маленькие дети, потерявшие, а затем нашедшие родителей, — словом, все, чтобы вызвать сострадание, пробудить эмоции общественности, сытой по горло историями о наркотиках и убийствах, похищениях и изнасилованиях, знаменитостях и политической коррупции. Люди мечтали о настоящих больших человеческих чувствах, и драматическая история рейса 104 вселяла в них надежду на лучшее будущее человеческой расы.
Никогда еще телевидение не демонстрировало так своего могущества, как в случае с рейсом 104. Оно мгновенно и беспрекословно вошло в каждый дом, сгребло в охапку налогоплательщиков, рассовало их по диванам, креслам и кушеткам и принудило, раскрыв рты и затаив дыхание, ловить любое слово, звучащее в эфире.
Душераздирающие репортажи Гейл Гейли на Четвертом канале заставили позеленеть от зависти всех репортеров в городе, штате, да и во всей стране. Даже «Си-Эн-Эн» отметило их и теперь час за часом круглые сутки гоняло кадры, отснятые Чаки, интервью, взятые Гейл у спасенных, свежие факты и комментарии. Все передовицы Америки были отданы маленькому человечку, тихонько спасшему людей и также тихо исчезнувшему, и во всех них упоминалась Гейл.
Гейл имела особое отношение к этой истории, поскольку человек, спасший рейс 104, за компанию был и ее спасителем. Если бы не он, она бы или умерла от отравления дымом, или сгорела в огне во время взрыва самолета. И, конечно, история о чудесном спасении пассажиров 104-го, поведанная красивой молодой женщиной с огромными темными серьезными глазами и рукой в гипсе, становилась куда привлекательней. Еще бы, ведь Гейл была непосредственным свидетелем этого происшествия, она сама рассказывала людям о том, как таинственный незнакомец спас ее от неминуемой смерти, поэтому неудивительно, что аудитория Гейл была загипнотизирована ее репортажами.
Телезрители слушали ее, не в силах оторваться от экранов телевизоров. Они с сочувственным трепетом внимали маленькому Ричи Флетчеру, со слезами на глазах повторявшему журналистам, как тот человек мужественно пообещал: «Я спасу твоего отца» и исчез в дымящемся самолете. Затаив дыхание, они снова и снова слушали рассказ Лесли Шугар о том, как она дежурила у запасного выхода, и незнакомый человек небольшого роста открыл дверь снаружи, вбежал в самолет и, не думая об опасности, вынес наружу трех раненых, одного за другим.
— Я очнулся в полевом госпитале, — говорил Фредди Мур со своей больничной койки, с забинтованной головой. — .Лесли, второй бортпроводник, рассказала мне, что этот человек подтащил меня к выходу. Я бы никогда не смог добраться туда, если бы не он.
Лесли, сидящая у его кровати, вторила Фредди:
— Эй, помогите этому парню, — сказал он. Дальше я помню, что он опять вернулся в самолет, в этот дым, в огонь...
Короткая вставка: мистер Смит в больничной палате:
— Я с трудом передвигался ползком и уже считал себя покойником. Но тут появился он и...
Потом вновь камера показала Гейл, всю в бинтах.
Чаки играл крупными планами, выхватывая то тяжелую повязку у нее на ноге, то пластырь на ее лице, то красивую руку, беспомощную теперь в гипсе. Все это было чрезвычайно трогательно, хотя и менее драматично, чем искренность, звучащая в ее голосе и в выражении ее глаз.
— Из темноты, из дыма и страха возник человек, чье имя нам неизвестно, человек, не одетый ни в какую форму, человек, который проявил образец храбрости...
Камера максимально приблизила к зрителям ее лицо, а затем на экране возник уже знаменитый образ — таинственный незнакомец, выходящий, словно средневековый святой, из огненного шара. Голос Гейл все еще звучал за кадром, но образ доминировал в пространстве — загадочный, совершенный, величественный. Незабываемый.
— Этот человек, не думая о себе, спасал других, рисковал собственной жизнью ради наших. Он где-то среди нас сейчас... и... где бы Вы ни были... я и другие уцелевшие с рейса 104 говорим Вам: Спасибо! Да благословит Вас Бог!
Телезрителей дрожь пробирала, когда они смотрели эту передачу. Замечательный материал. И Эвелин ла Плант дрожала, глядя в маленький телевизор на кухне; и Чик вздрагивал, следя за большим экраном в баре «Шэдоу Лоундж»; и Джой, как и остальные ребята из его класса, обалдел от восторга, когда к ним в классную комнату принесли телевизор, что случалось в очень особенных случаях и по очень особенным поводам. У Джона Баббера не было телевизора, но он слушал радиоприемник, который позаимствовал ему один из его бездомных приятелей.
Каждый слышавший эту историю — а таких были миллионы — реагировал на нее одинаково. Каждый чувствовал себя частью этой истории, как бы сроднился с ней, с ее героизмом и ее тайной. Репортажи Гейл смотрели в барах и парикмахерских, домах и ресторанах, тюрьмах и на лечебных курортах, — всюду, где только были телевизоры.
Единственным человеком, который не видел репортажей Гейл Гейли о чудесном спасении людей с рейса 104, был Берни ла Плант. Но ведь у Берни не было больше собственного телевизора.
Губы Дикинса подергивались, он мычал от удовольствия и даже улыбался, когда смотрел репортаж Гейл на экране монитора в своем офисе. Работа была замечательная во всех отношениях, а с профессиональной точки зрения она тянула еще на один «Серебряный микрофон». Еще недельку она продержится на всех каналах, а с развитием и того больше. У этой истории большое будущее.
